obrydlo.ru

Казалось бы, какая связь? Как он, не знающий всей «прелести» холодного гинекологического кресла, не ходивший 9 месяцев круглый, как глобус, не ощущавший токсикоза и мощных ударов под ребра изнутри, не прощавшийся с жизнью во время схваток и никогда не кормивший грудью, может понять, что такое послеродовая депрессия?! Если только так называется расстройство, которое он ощутил, увидев, что его детеныш не пухлый ангелочек с картинки, а маленькая сморщенная обезьянка. Между прочим, очень на него похожая... Но депрессия отцов существует. И протекает она, порой, гораздо дольше и серьезнее, чем женская.

Как это было

Олег 32 года. «Это было сильно! Такого я не испытывал никогда в жизни. Все началось, когда жена с ребенком вернулись из роддома. Смотрю на дочь и думаю: неужели мое? Подходить к ней боялся. Жена вся в делах, в заботах. Просит помочь, а у меня все из рук валится, ничего не выходит. Я нервничаю, жена тоже, дочка орет... Тут-то меня и посетила мысль: мама дорогая, нафига мне все это надо было! Жена все пыталась меня вразумить, но из отцовских чувств, была только ненависть к пеленкам. Все перевернулось когда дочь заболела. У нее был сильный жар, жена вызвала скорую, сунула дочь мне на руки и помчалась в аптеку. В тот момент я понял, что если с этим сипящим кулечком что-то случиться, я не выживу...».

Денис 38 лет. «У нас уже было 2 взрослых дочери, когда жена забеременела. Естественно, мы хотели мальчишку. Но УЗИ показало, что будет девочка. Расстроились, конечно, но решили: значит такая судьба. Роды прошли хорошо. Я был рядом с женой и сразу же увидел свою малютку. Все вроде бы так же, как и всегда. Просто еще один ребенок. Но через пару недель после родов меня одолели всякие неприятные мысли. Я стал думать о том, смогу ли вырастить трех дочерей и дать им нормальное образование, смогу ли любить младшую так же, как люблю старших? Почему ребенок, рождаясь, делает матери так больно? Одним словом, внезапно появилась куча сомнений, разочарование. Благо, через месяц все пришло в норму».

Михаил 28 лет. «Сейчас понимаю, что это был страх, эгоизм, ребячество. Но тогда, когда родился ребенок, когда начались бессонные ночи, когда жена стала совсем чужой, я испугался. Я вдруг понял, что реальное отцовство в корне отличается от моих представлений о нем. Что я не хочу этой ответственности! Что мне не хочется возвращаться домой! Не знаю, что бы было, если бы в тот момент жена не предприняла хитрый ход. Однажды она просто оставила меня с сыном на весь день. Написала на листочках что, как и когда делать, и уехала! Я через каждые полчаса звонил ей и закатывал истерику. Сын орал как сумасшедший, а я метался по квартире, не зная, что делать. Уже и покормил его, и поругал, и поуговаривал... Потом взял на руки и стал читать какие-то на ходу придуманные стишки. Он уснул. Я же боялся положить его в манеж. Так и проходил с ним на руках 3 часа. Теперь, когда жена не может усмирить сына, я беру его на руки, и он успокаивается. Я знаю, что люблю его. И знаю, что справлюсь со статусом папы».